По следам вчерашнего поста про графа де Местра и Путина мне, естественно, накидали ссылок на отличный пост Каганова про демона Максвелла. Где совершенно понятная вещь утверждается: один и тот же народ может при разных условиях среды развиваться в прямо противоположные стороны. Причём даже одновременно (кто не застал ГДР и ФРГ, тот приглашается взглянуть на Северную и Южную Корею).
Будто бы этот факт опровергает каким-то образом мысль графа де Местра про народ, имеющий то правительство, которого он заслуживает. Потому что в Кореях и Германиях народ, вроде как, один, а правительств почему-то заслужил разных.
Тут неплохо бы разобраться для начала с понятием «народ». Граф де Местр им не оперировал, у него речь идёт про nation, понятие вовсе не этническое. Достаточно взглянуть на самого графа, чтоб в этом убедиться. Он родился в прекрасном городке Шамбери, в том департаменте Франции, который россиянам лучше всего знаком по Куршевелю. Происходил из семьи савойских аристократов, и родной язык его был, соответственно, французский. В Петербурге, однако, граф представлял вовсе не Францию, а воевавшее с Наполеоном Королевство Сардинское, куда входили в ту пору и Савойя, и Пьемонт, под управлением савойской династии. 17 марта 1861 года это государство, которому служил граф де Местр, сменило название на Regno d'Italia, Королевство Италия, просуществовавшее в таком виде до 1946 года со столицей в Риме. Так что для самого графа «нация» означала не французов, не итальянцев, не этнических русских (чьим министром иностранных дел 40 лет служил прибалтийский полунемец-полуеврей Карл фон Нессельроде, начиная как раз с 1816), а определённое общество, субъект собственной государственности.
Для тех времён, когда жил и писал Жозеф-Мари де Местр, такие редкие сегодня примеры, как Берлинская стена и корейская 38-я параллель, разделяющая один этнос на две непохожие части, были не уникальными лабораторными сосудами для тестирования физических законов, а нормой жизни для всей Европы. Это мы с вами за последние полтораста лет привыкли путать народ и nation, с подачи Бисмарка, Гарибальди и прочих собирателей земель по языковому признаку. А во времена де Местра считалось самоочевидным, что народ Светлейшей Республики Венеция имеет одно правительство, а народ Королевства Сардиния со столицей в Турине — совершенно другое. И совершенно не важно было (до 1866 года, по крайней мере), что у них как бы один язык, одна религия и один регион проживания. Одни государства Апеннинского полуострова были республиками, другие герцогствами, третьи управлялись монархами, а Папская область, от Лацио до берегов Адриатики, находилась под властью понтифика.
Этот исторический экскурс — просто ответ на предположение, что мысль графа де Местра «устарела», что он чего-то там «не учёл» из современных реалий. Например, опыта двух Корей и двух Германий. Констатирую: про такие опыты граф де Местр знал побольше нашего. Если и уместно называть его мысль «несовременной», то лишь в том смысле, что она далеко опередила своё время. Потому что роль собственно «наций» в решении своей судьбы в ту пору серьёзно ограничивалась фактором вооружённого насилия извне — как можно видеть на примере той же Венеции, республики, сперва упразднённой Наполеоном, а затем переданной на полвека под австрийское правление. Как раз в начале XIX века какой-нибудь Карло Гоцци или Лодовико Манин мог бы возразить графу де Местру, что разгон без малого тысячелетней республики — вовсе не вина её граждан, они за это не голосовали, их просто тупо оккупировали превосходящие силы иностранных интервентов. Они же, кстати, оккупировали в ту пору и Пьемонт, принудив Королевство Сардинское к унизительному пакту с Наполеоном...
Как раз сегодня, 200 лет спустя, все эти отмазки нигде в Европе не работают, кроме, разве что, отдельных регионов ДНР и ЛНР, судьба которых решается в Кремле, при поддержке танков и артиллерии на местах. Во всех остальных частях Европы у власти находятся правительства, которые так или иначе отражают свободный, демократический выбор граждан. В частности, свободный демократический выбор граждан России не ходить на выборы, не создавать институтов гражданского общества, не задавать лишних вопросов представителям власти, а во всех своих бедах винить либо Барака Обаму, либо Владимира Путина.
Ну да — ещё можно ждать, покуда демон Максвелла заберёт их обоих.
Тоже хороший, годный способ заслужить правительство, которое мы имеем.
Будто бы этот факт опровергает каким-то образом мысль графа де Местра про народ, имеющий то правительство, которого он заслуживает. Потому что в Кореях и Германиях народ, вроде как, один, а правительств почему-то заслужил разных.
Тут неплохо бы разобраться для начала с понятием «народ». Граф де Местр им не оперировал, у него речь идёт про nation, понятие вовсе не этническое. Достаточно взглянуть на самого графа, чтоб в этом убедиться. Он родился в прекрасном городке Шамбери, в том департаменте Франции, который россиянам лучше всего знаком по Куршевелю. Происходил из семьи савойских аристократов, и родной язык его был, соответственно, французский. В Петербурге, однако, граф представлял вовсе не Францию, а воевавшее с Наполеоном Королевство Сардинское, куда входили в ту пору и Савойя, и Пьемонт, под управлением савойской династии. 17 марта 1861 года это государство, которому служил граф де Местр, сменило название на Regno d'Italia, Королевство Италия, просуществовавшее в таком виде до 1946 года со столицей в Риме. Так что для самого графа «нация» означала не французов, не итальянцев, не этнических русских (чьим министром иностранных дел 40 лет служил прибалтийский полунемец-полуеврей Карл фон Нессельроде, начиная как раз с 1816), а определённое общество, субъект собственной государственности.
Для тех времён, когда жил и писал Жозеф-Мари де Местр, такие редкие сегодня примеры, как Берлинская стена и корейская 38-я параллель, разделяющая один этнос на две непохожие части, были не уникальными лабораторными сосудами для тестирования физических законов, а нормой жизни для всей Европы. Это мы с вами за последние полтораста лет привыкли путать народ и nation, с подачи Бисмарка, Гарибальди и прочих собирателей земель по языковому признаку. А во времена де Местра считалось самоочевидным, что народ Светлейшей Республики Венеция имеет одно правительство, а народ Королевства Сардиния со столицей в Турине — совершенно другое. И совершенно не важно было (до 1866 года, по крайней мере), что у них как бы один язык, одна религия и один регион проживания. Одни государства Апеннинского полуострова были республиками, другие герцогствами, третьи управлялись монархами, а Папская область, от Лацио до берегов Адриатики, находилась под властью понтифика.
Этот исторический экскурс — просто ответ на предположение, что мысль графа де Местра «устарела», что он чего-то там «не учёл» из современных реалий. Например, опыта двух Корей и двух Германий. Констатирую: про такие опыты граф де Местр знал побольше нашего. Если и уместно называть его мысль «несовременной», то лишь в том смысле, что она далеко опередила своё время. Потому что роль собственно «наций» в решении своей судьбы в ту пору серьёзно ограничивалась фактором вооружённого насилия извне — как можно видеть на примере той же Венеции, республики, сперва упразднённой Наполеоном, а затем переданной на полвека под австрийское правление. Как раз в начале XIX века какой-нибудь Карло Гоцци или Лодовико Манин мог бы возразить графу де Местру, что разгон без малого тысячелетней республики — вовсе не вина её граждан, они за это не голосовали, их просто тупо оккупировали превосходящие силы иностранных интервентов. Они же, кстати, оккупировали в ту пору и Пьемонт, принудив Королевство Сардинское к унизительному пакту с Наполеоном...
Как раз сегодня, 200 лет спустя, все эти отмазки нигде в Европе не работают, кроме, разве что, отдельных регионов ДНР и ЛНР, судьба которых решается в Кремле, при поддержке танков и артиллерии на местах. Во всех остальных частях Европы у власти находятся правительства, которые так или иначе отражают свободный, демократический выбор граждан. В частности, свободный демократический выбор граждан России не ходить на выборы, не создавать институтов гражданского общества, не задавать лишних вопросов представителям власти, а во всех своих бедах винить либо Барака Обаму, либо Владимира Путина.
Ну да — ещё можно ждать, покуда демон Максвелла заберёт их обоих.
Тоже хороший, годный способ заслужить правительство, которое мы имеем.