Объявление Папы Римского об отставке — жест неописуемой красоты, высоты и правильности.
Когда встаёт вдруг щупленький, тщедушный старичок, которому самим ходом мироздания предлагалось проспать в великой славе и почёте остаток земного существования, и говорит: а знаете ли, друзья мои, что-то я нынче не могу соответствовать занимаемой должности.
Хотя, казалось бы, весь мир давно и прочно уже приучен за столетия, что должность эту можно занимать и в коме, и в параличе, и в старческом маразме, что персона местоблюстителя несменяема и никем не оспариваема, а единственный способ отрешения от высокого поста — ногами вперёд, в связи с наступившей биологической смертью. То есть как бы все давно и безусловно согласились, что никаких требований к лицу, занимающему пост, не существует, и быть не может: пульс есть — значит, годен к исполнению.
А тут вдруг главный бенефициар этой веками сложившейся схемы встаёт и говорит: всё не так, ребята. Должность важная, ответственная, не читки требует с актёра. Нужен серьёзный кандидат, способный соответствовать высоким требованиям. А не просто тело немощное, бессловесное, тихо ожидающее погребения со всеми почестями.
И вот так он берёт и ставит ребром этот вопрос о соответствии человека занимаемому месту на земле, и каждого обязывает отнестись с полной серьёзностью — не к ритуалу, а к сути вопроса. О звании, призвании, нагрузке и ответственности. На своём ли ты месте в мире, человек. Способен ли сделать то, чего от тебя ждут на этом месте? Или пришла пора уступить это место другому, достойнейшему?
Когда встаёт вдруг щупленький, тщедушный старичок, которому самим ходом мироздания предлагалось проспать в великой славе и почёте остаток земного существования, и говорит: а знаете ли, друзья мои, что-то я нынче не могу соответствовать занимаемой должности.
Хотя, казалось бы, весь мир давно и прочно уже приучен за столетия, что должность эту можно занимать и в коме, и в параличе, и в старческом маразме, что персона местоблюстителя несменяема и никем не оспариваема, а единственный способ отрешения от высокого поста — ногами вперёд, в связи с наступившей биологической смертью. То есть как бы все давно и безусловно согласились, что никаких требований к лицу, занимающему пост, не существует, и быть не может: пульс есть — значит, годен к исполнению.
А тут вдруг главный бенефициар этой веками сложившейся схемы встаёт и говорит: всё не так, ребята. Должность важная, ответственная, не читки требует с актёра. Нужен серьёзный кандидат, способный соответствовать высоким требованиям. А не просто тело немощное, бессловесное, тихо ожидающее погребения со всеми почестями.
И вот так он берёт и ставит ребром этот вопрос о соответствии человека занимаемому месту на земле, и каждого обязывает отнестись с полной серьёзностью — не к ритуалу, а к сути вопроса. О звании, призвании, нагрузке и ответственности. На своём ли ты месте в мире, человек. Способен ли сделать то, чего от тебя ждут на этом месте? Или пришла пора уступить это место другому, достойнейшему?