10 дней назад, отметившись в турецком городе Бонне на поминках эфира «Немецкой волны», проснулся я утром в гостиничном номере, глянул на часы, и осознал, что до самолёта осталось часов 14, ехать до Фрапорта — часа полтора, а дел никаких у меня в Германии нет. Так что выписался я из гостиницы, сел в арендованный мерс, и двинул по Европе, куда глаза глядят. А глядели они в сторону Низких земель. Куда, за пару часов, через Кёльн и Аахуй, я радостно прибыл. Припарковал тачило на углу Хербенуса и Закштраата в городе Маастрихт, выбил парковочный талон (совершенно в выходной день никому не нужный, но раз уж у всех под стеклом он лежал, то зачем выделяться), внёс расположение стоянки в Google Maps закладкой, и отправился гулять по городу.

Городишко, по европейским меркам, оказался так себе. В часе езды от Брюгге, Льежа, Амстердама, Антверпена или Гента — буквально nothing to write home about. Но Голландия тем и прекрасна, что если не архитектура, то непременно какое-нибудь безумство или непотребство учудят. Например, отель Круйсхерен, расположенный непосредственно в кафедральном соборе на главной площади города — сильное оставляет впечатление. Или ещё, в тёмной подворотне по пути от парковки к Рынку обнаружился Marres Centrum Beeldende Kunst, в котором как раз к моему приезду открылась выставка Русской шизореволюции, и за смешные пять евро я стал, возможно, первым и единственным её посетителем.

На набережной реки Маас, она же Мёз мне зато показали другую инсталляцию, совершенно забесплатно. Называлась она "два велосипеда на душу населения" и, полагаю, что доступна для обозрения посетителей города круглогодично.

По пути обратно к машине наткнулся я на вывеску Smartshop, где безнадёжно укуренный торговец предлагал 80 сортов саженцев феминизированной и натуральной конопли, рассаду грибов, лампы для гидропоники, шесть видов электронных весов, удобрение за 135 евро для крепкости корней, и пару сотен других артефактов, включая разные весёлые капли. Я спросил его, не продаёт ли он готовые формы травы для употребления внутрь. Законопослушный продавец замахал на меня руками: харам! Курить — только в Coffee shop, это отсюда целых 50 метров вверх по Брюссельской улице.

В кофешопе нынче сканируют у посетителей баркоды паспортов — то ли возраст проверяют, то ли вносят в базу Интерпола. Помещение состоит из двух залов: тёмного и светлого. В тёмном зале слева — стойка бара, где весёленькая Гретхен, с косичками и ямочками на щеках, наливает кофе, чай и Red Bull. А справа — будка, вроде исповедальни, внутри которой мрачного вида мужик фасует сыпучие и твёрдые вещества по пакетикам, принимая через щель наличные и выдавая наружу продукт.

Я присел у стойки, спросил кофе и закурил сигарету.
— Курить у нас нельзя, — виновато сказала девушка. — Только траву... В дальнем зале можно курить, там крыши нет, считается, что это на улице.
Я затушил сигарету.
— А готовые косяки продаются?
Гретхен изумлённо посмотрела на меня и пожала плечами. Очевидно, ей до меня таких вопросов никто не задавал, и ответа она не знала. Но быстро нашла выход из положения.
— Ты в будке купи грамм-другой, а я тебе сверну.
Вертят они из чистого вещества, в силу вышеупомянутого запрета на курение табака в общественных местах...

А на главной площади из фургона продают выпечку под названием Heerlijke Oliebollen. Пока не дойдёшь до прилавка, можно тешиться надеждой, что это какие-нибудь местные блины: в Париже с таких же передвижных лотков торгуют на бульварах и в парках крепами. Но если ориентироваться на общее филологическое чутьё, то можно обломаться, и не доходя до прилавка: oliebollen — это, английским языком говоря, oil balls. Не в смысле яйца Алекперова, а шарики теста, жареные в масле. Простыми словами, пончики, по 5 копеек штука, по 84 копейки кило. Ну, то есть в школьные мои годы они столько стоили, а нынче 75 евроцентов штука, с изюмом и без. И точно так же их засыпают сверху сахарной пудрой, чтобы рук не отмыть до вечера.

URL записи