Бурные споры о журналистской этике, связанные с публикацией (и последующим удалением) интервью Константина Эрнста на сайте «Сноба», кажутся мне напрасным сотрясением воздуха.
Интервью, как мы помним, было взято в 2008 году для российской версии журнала Rolling Stone, в редакции которого никакой журналистской этики не признают в принципе. Во всех известных мне случаях, когда представители этого издания что-либо обещали собеседнику в ходе интервью, эти обещания специально для того и давались, чтобы быть нарушены. Это у них там такой профессиональный прием, чтобы разговорить собеседника.
Константин Эрнст совершенно обоснованно полагал, что к нему эти редакционные правила не относятся, потому что публиковать интервью с человеком такого статуса без согласования и визирования редакция журнала элементарно забздит. Так оно и вышло в 2008 году: хватило устного отказа Эрнста визировать интервью, чтобы заказанный и оплаченный редакцией материал без разговоров отправился в корзину. Единственное, чего не учёл тогда Эрнст — что журналист издания, в полной мере разделяющий этический кодекс нанимателя, на протяжении пяти последующих лет не оставит попыток продать интервью, взятое для Rolling Stone, куда-нибудь налево. А когда отчаялся продать — просто слил материал в Интернет. Включая ту часть, которая была сказана off the record.
Все объяснения насчёт того, что репортёром-многостаночником двигало при публикации какое-то гражданское чувство, звучат смешно и глупо. На момент взятия интервью для Rolling Stone, в СК при Генеральной прокуратуре РФ действовала специальная группа, занимавшаяся расследованием убийства Листьева. До октября 2009 года её возглавлял следователь СКП по особо важным делам Митяев, затем дело передали Тамаеву. Информацию, полученную от Константина Эрнста, журналист мог смело передать этой самой следственной группе, ничуть не нарушив своих обязательств насчёт её непубликации в СМИ от имени гендиректора Первого канала. Никаких неприятностей на Эрнста он бы таким образом не навлек, просто выполнил бы свой гражданский долг и помог зашедшему в тупик расследованию. Но ничего подобного журналист Rolling Stone ни тогда, ни позже, как известно, не сделал. А в 2010 году срок давности по делу об убийстве Листьева истёк. И все сегодняшние попытки выдать публикацию за поступок большой общественной значимости, или проявление гражданской позиции — всего лишь дешёвый пиар на крови.
Интервью, как мы помним, было взято в 2008 году для российской версии журнала Rolling Stone, в редакции которого никакой журналистской этики не признают в принципе. Во всех известных мне случаях, когда представители этого издания что-либо обещали собеседнику в ходе интервью, эти обещания специально для того и давались, чтобы быть нарушены. Это у них там такой профессиональный прием, чтобы разговорить собеседника.
Константин Эрнст совершенно обоснованно полагал, что к нему эти редакционные правила не относятся, потому что публиковать интервью с человеком такого статуса без согласования и визирования редакция журнала элементарно забздит. Так оно и вышло в 2008 году: хватило устного отказа Эрнста визировать интервью, чтобы заказанный и оплаченный редакцией материал без разговоров отправился в корзину. Единственное, чего не учёл тогда Эрнст — что журналист издания, в полной мере разделяющий этический кодекс нанимателя, на протяжении пяти последующих лет не оставит попыток продать интервью, взятое для Rolling Stone, куда-нибудь налево. А когда отчаялся продать — просто слил материал в Интернет. Включая ту часть, которая была сказана off the record.
Все объяснения насчёт того, что репортёром-многостаночником двигало при публикации какое-то гражданское чувство, звучат смешно и глупо. На момент взятия интервью для Rolling Stone, в СК при Генеральной прокуратуре РФ действовала специальная группа, занимавшаяся расследованием убийства Листьева. До октября 2009 года её возглавлял следователь СКП по особо важным делам Митяев, затем дело передали Тамаеву. Информацию, полученную от Константина Эрнста, журналист мог смело передать этой самой следственной группе, ничуть не нарушив своих обязательств насчёт её непубликации в СМИ от имени гендиректора Первого канала. Никаких неприятностей на Эрнста он бы таким образом не навлек, просто выполнил бы свой гражданский долг и помог зашедшему в тупик расследованию. Но ничего подобного журналист Rolling Stone ни тогда, ни позже, как известно, не сделал. А в 2010 году срок давности по делу об убийстве Листьева истёк. И все сегодняшние попытки выдать публикацию за поступок большой общественной значимости, или проявление гражданской позиции — всего лишь дешёвый пиар на крови.
